О том, что будет война я знал с начала марта 2014 года.
Уже тогда анонсировалась некая армия, готовая начать вторжение или нападение на Украину. Одни в это верили, другие нет, а 55летний Сережа из нашего офиса, недавно ставший отцом, задумчиво произнес:
- Мда… Неужели еще и повоевать придется в этой жизни?

Но в то время о реальности такой угрозы могли судить только боевые генералы, которых у нас в стране можно было по пальцам пересчитать. Сейчас уже понятно, насколько маловероятным могло быть такое наступление, но нельзя утверждать, что оно не могло быть в какой-то мере успешным – в 2014м армии у нас практически не было, а слаженность населения болталась, как ложка в кастрюле. Кому в то время повезло, а кому не повезло – можно анализировать долго, но едва ли это будет актуально в свете событий, произошедших спустя восемь лет.

Весеннее стягивание российских войск к границам Украины вселило твердую уверенность, что начались сложноподчиненные процессы. Население, в большинстве своем, пропускало информацию мимо ушей, потому что все были заняты своими делами, а количество молодежи, которая не смотрит телевизор и даже не читает новостей, росло в геометрической прогрессии.

Обо мне такого не скажешь, потому что опасность войны занозой сидела в моем мозгу с «русской весны» 2014го, и я расслаблялся нечасто, внимательно следя за сводками с Донбасса.
Как «походник» с 3х летнего возраста, и, как человек, никогда не бывавший в шкуре мажора и не редко живший на самые скромные деньги,  я имел большой опыт относительно способов выживания в непростых условиях.  И располагал неплохим комплектом снаряжения. Поэтому, как всегда в таких случаях, обратился к своими «туристическим спискам», некогда составленным для приключений и предусматривавшим самые нестандартные ситуации.

Так, весной в моем шкафу поселился «тревожный чемоданчик», а точнее – добротный рюкзак, упакованный в полном соответствии с обстановкой. Но, как в том анекдоте: «н-не пригодилось!»
Весной пронесло.
Агрессивно настроенная Россия якобы начала отвод войск после «учений», правда, на самом деле выглядело это так себе – уехал только личный состав, а тяжелая техника осталась. Вернуть солдатиков в кузов, сами понимаете, было проще, чем тягать многотонные железяки по всей стране.

Так или иначе – в тот момент попустило. Я во всю информировал друзей и окружение о происходящем, но традиционно натыкался на стену непонимания и анти-панических улыбок. Мои доводы никто не принимал всерьез, и вообще, все считали, что я паникер, а не аналитик.
И уж, конечно, я оказался в невыигрышном положении, когда опасность вроде бы миновала и у всех появился повод осмеять мои опасения.

Что ж. Я принял ситуацию как должное.

Так исторически сложилось, что наступившее лето принесло огромное количество перемен в моей жизни. Буквально сразу после вышеупомянутого «отвода войск» в активную фазу вступила ситуация с продажей тещиной квартиры. Как-то внезапно нашлись покупатели, а в планах было расселение и покупка дома для нас с женой. Процесс продажи квартиры, ее освобождения, лето за окном, переезды и прочее напрочь отвлекли от нестандартной ситуации на границе.

Затем были дни, полные волнительных мечтаний и поиска дома для нас. Мы с женой Ленкой валялись на кровати с телефонами и ноутбуками и рассматривали предложения, по нескольку сотен в день. Дома были дорогими и неи очень, в правильных направлениях и не слишком удачных. Но мы его нашли – прямо дом мечты, собравший в себе почти все, что мы хотели. Причем, это как любовь с первого взгляда – дом «зашел» с первого фото. И когда мы показали друзьям несколько вариантов, все единогласно сошлись именно на нем.

Я, правда, не терял из виду ситуацию и скромно пару раз предложил супруге не покупать дом сейчас, оставить деньги в «наличке» на полгодика-год, или, если все же покупать, то не в этой стране. Также, я предлагал использовать имеющиеся деньги просто для эмиграции, чтобы обосноваться в каком-нибудь тихом и спокойном месте, например, где-то на солнце и у моря, как мы любили и иногда мечтали. Но жена, как и все вокруг, не чувствовали тревоги и не поддавались моим настроениям. К тому же, родственные факторы, раздел средств, зависимости от мнений и взаимоотношений - все было против моей теории, а я не имел влияния на принятие решений.

В итоге, тот самый, понравившийся дом мы все-таки купили. В рассрочку, потому что полной суммы все равно не нашлось. Сложная коррида с банками, ипотеками и кредитами не помогла. Все могло получится, но только через год. И с немыслимой переплатой в миллион с лишним гривен. Однако, что ни делается – все к лучшему. Невозможность получения кредита поставили нас перед выбором – либо от покупки отказываемся мы, либо хозяева – от нас. Компромисс был найден, рассрочка оформлена на шикарных для нас условиях – без процентов и всего на 4 года по вполне приемлемой ежемесячной оплате. Само собой, мы очень быстро все оформили и переехали.

ДОМА

Дом оказался добротным, красивым, очень качественным и достаточно оригинальным. Он был большим, светлым, с кучей огромных стеклопакетов, просторным, двухэтажным. С удивительными архитектурными и дизайнерскими решениями, не встречавшимися нам нигде ранее. С хорошим садом и всеми коммуникациями внутри дома. Но важнее прочего - всего в получасе от Киева! Конечно, он требовал косметического ремонта и некоторых элементов капитальной достройки, вроде заливки бетонного пола в гараже или замены газового котла. Но все это были мелочи  – у нас теперь был СВОЙ дом, а к нему - 14 соток земли, большой сад, хозблок, гараж в доме и чистый воздух в пригороде!  К тому же, был август и к нам просто потоком хлынули заинтересовавшиеся покупкой друзья. Они же помогли оперативно заменить старую проводку во всем доме, поправили сантехнику. Я приложил немало дизайнерских усилий и создал в доме максимально- приятный уют из имеющихся в наличии мебели и элементов декора. В результате, даже без ремонта дом вызывал чувство тепла и уюта. В нем стало приятно находиться, и каждый день мы добавляли в него что-то душевное и новое.

Не удивительно, что за такими приятными хлопотами и дружескими посиделками в аппендиксе августа, на краю лета, мы потеряли, как выражалась моя супруга, «бздительность» и начали строить грандиозные планы.
В этом году я даже впервые за 25 лет отказался от поездки на море, на любимую подводную морскую охоту. Ради дома и его благоустройства. Но, согласитесь, это ведь причина достаточно веская, чтобы сломать даже 25летнюю традицию?

Вечерами мы рисовали схемы и планировали ремонт – вот здесь будет кухня в греческом стиле, а там – гардеробная из поддонов, а вот тут - релакс-зона, а во дворе – зона барбекю…
На выходных активно покупали стройматериалы, краски и инструмент.
Планы рождались грандиознейшие. Мечты время от времени осуществлялись. И это очень вдохновляло.

А между тем, наступила осень. Я обдуманно и не спеша что-то ковырял по дому, в перерывах монтировал выпуски для нашего ютуб-канала «Дегустаторы Реальности». В общем, жизнь текла прекрасно. С «того берега моря», то есть со стороны россии ничего не долетало, кроме уже привычных за восемь лет сводок с Донбасса, где нет-нет да через день происходили обстрелы со стороны «сепаров».

Так незаметно подошел мой день рождения, а за ним и день рождения моей Ленки.
Снова собрались гости, снова славно «повисели», с песнями и конечно же, новыми планами.
Кто-то уехал, кто-то остался ночевать и утром продолжили. Все в лучших традициях.
Наконец, гости разъехались.
Мы все убрали и легли спать.
А утром… Утром под кофе я включил новости  и краем уха услышал ту самую новость, с которой берет отсчет все, что теперь уже известно целому миру.


НАЧАЛО.

…В одной из передач рассказывалось про некоторое американское информационное  агентство Bloomberg, которое уведомило европейские правительства о планируемом вторжении России в Украину в середине грядущей зимы. Приводился ряд аргументов на основе разведданных, говорилось о погодных условиях, способствующих вторжению, планах российской федерации…. Все это звучало с экрана «зомбоящика» очень посредственно и простой зритель, в своем большинстве, скорее всего, переключил бы канал, что, я уверен, многие и сделали.

Но только не я.
За восемь лет у меня уже выработался… как бы так правильнее сказать, «очковый индикатор»? Я научился в мгновение ока реагировать на поступающую информацию о военной ситуации и «жим-жим» срабатывал четко – в зависимости от степени угрозы.
Но это был не страх. Это была интуиция. А я ей доверяю по сей день.

Я сразу напрягся – такая информация, с виду далекая и неподтвержденная не должна была особо взволновать. Ведь нас чем только не пугали в течение восьми лет! Но в этот раз «очковый индикатор» сразу «наподдал» значительную амплитуду.

Конечно, я не стал совершать весенних ошибок и сразу бить в колокола. Никому даже не сказал ничего. Но резко углубился в изучение вопроса. Конечно, как все уже понимают, я оказался прав. Но как только, получив подтверждение опасности я начал поднимать военную риторику снова, даже осторожно – окружающие меня прямо стали воспринимать, как параноика.

Даже жена. А друзьям я и говорить особо боялся. Они вообще не интересовались новостями и были поглощены личными проблемами. Отмахиваясь занятостью, работами, планами и воспитанием детей.
Единственным собеседником, разделяющим давно мои опасения был брат, с которым нас, в свою очередь, разделяло более сотни километров. Только с ним мы начали обсуждать и анализировать ситуацию с самого ее начала. Он, как и я, видел в вопросе определенную угрозу, и, как и я, не имел ничьей поддержки.

Когда ситуация уже вышла на первые полосы масс-медиа, я заговорил громче. Но друзья по-прежнему советовали «не читать за завтраком бульварных газет». Некоторые по-прежнему - просто отмахивались.
Однажды удалось, правда, провести серьезную политинформацию с Ленкой. В какой-то момент она выслушала меня внимательно и начала понемногу погружаться в ситуацию. Решено было приостановить все плановые ремонты, и планы вообще перенести на более благоприятный период, если  и когда таковой наступит.

В новостях к тому времени уже варилась каша. Там, как и Гитлера в свое время, Путина пытались образумить всем миром. Но мне уже было все ясно – я просто еще раз перечитал-пересмотрел историю, и понимал, что это - де жа вю. Ситуация разворачивалась по давно пройденным, проверенным сценариям – от сценариев Второй Мировой, до российско-грузинского конфликта 2008 года, когда Россия вторглась в Грузию и сирийского геноцида.

Если внимательно почитать хронологию событий, то только слепой не заметит, что все события развивались, как под копирку. И просчитать дальнейшее их развитие мог бы даже прилежный школьник.
Тем не менее, все мои усилия по информированию друзей и знакомых упирались в глухую стену.



Я создал информационный телеграмм-канал, делал отчаянные посты в соцсетях с громкими заголовками и устрашающими фотографиями. Давал советы и информировал. Всех, обо всем что знал и как мог. Очень мало было тех, кто всерьез воспринимал мои доводы. Большинство по-прежнему склонялось к мысли, что «та, ничего не будет» и «в наше время такое невозможно», «это все игра мускулами», «блеф» и так далее. Масла в огонь подливал наш «главнокоман дующий» аки-Президент, убеждающий население, что скоро все поедут к нему на шашлыки, а «войнынебудет».  Шашлыки, как вы теперь знаете, оказались из человечинки…

…У нас в семье устаканилась традиция закупаться по выходным продуктами на неделю вперед. Поэтому на закупках я старался выкромсать из бюджета небольшие суммы и нагребал дешевые продукты для стратегического запаса. Жена капризничала, не желая «транжирить деньги» на ненужные, дешевые и низкосортные каши, вермишели, консервы, тушонку по акции, мотивируя тем, что потом это только можно будет выбросить, и вообще - что это может быть за тушонка за 25 грн?!
Впрочем, через неделю, эта же тушонка уже стоила  47грн, что стало выглядеть убедительней, словно за эту неделю в нее мяса добавили.

Я старался не слушать супругу и поступать так, как считаю нужным. Но у нас семейный бюджет был в общем доступе, а чаще - в руках жены, поэтому скрытно ничего приобрести не удавалось. Хотя кое-что я все-таки подсобрал.

В Интернете и теленовостях показывали бесконечные визиты самых высокопоставленных чинов политического мира в Украину и Россию.
С утра до вечера повсеместно проходили встречи и переговоры всех чинов и рангов. Даже уследить за ними и их результатами было очень непросто. Сейчас, оглядываясь назад, я с особенной иронией отношусь к этим бестолковым процессам. Понимая, насколько они были бесперспективны, эти потуги.
И подозреваю, что все их участники знали об этом уже тогда, но делали хорошую мину при плохой игре, набивая себе цену. Так или иначе, каждый искал выгоду для себя, и всем хотелось верить, что все не напрасно. Так уж устроены люди… Их надежда умирает последней.

С каждым днем синусоида напряженности выравнивалась, устремляясь вверх и  превращаясь в гиперболу. Не помню точно, на каком именно этапе я понял, что точка невозврата пройдена. Но подтверждение моих догадок пришлось на анонсирование Президентом США Байденом начала вторжения РФ в Украину на 16 февраля.
Те, кто хотели слышать – да услышали.
Некоторые люди из моего близкого окружения резко снялись с якорей и умчались в сторону горизонта, прихватив минимальное. Мы же оставались дома. Вариантов у нас не было.
Отсутствие денег, упертость жены в нежелании покидать невыплаченный дом делали невозможным и мой отъезд. Супруга вообще считала, что даже вероятная агрессия и наступление врага на столицу вряд ли как-то отразятся на ней. Потому что «им не нужен будет дом, где она живет» и «они что, будут идти и все сжигать на своем пути?»
Наивность людей, выросших в «мирном мире» и не утруждавших себя анализом уже происходивших событий, в те дни просто зашкаливала. Сейчас уже никто из них не смог бы даже подумать иначе, а в то время все воспринимали вероятную войну, как просто проезд нескольких БТРов с флагом мимо их дома. Притом «МИМО» - ключевое слово в предположениях. Фотографии Грозного, Алеппо, Абхазии и других мест и городов, познакомившихся с приходом «руцкага мира» воспринимались исключительно как картинки из затертых школьных учебников с параграфами о Второй Мировой. Все это считалось пережитком и невозможным в условиях современного мира.
Когда я показывал такие фото жене, я только и слышал от нее:

- Не показывай мне это! Все будет хорошо! Я не верю.
Не порти мне настроение, я и так целый день на работе! Могу я хоть вечером спокойно посидеть?!...

И все в таком духе. Спорить было бесполезно. Я молча уходил к себе в кабинет, оставляя жену с телефоном и Фейсбуком наедине.

…Наступил критический момент: 15 февраля 2022 и последующая ночь. Ее я провел за компьютером, тщательно отслеживая новости. Но, как уже все понимают, ничего не произошло. От этого моя репутация «пророка», как и репутация американского Байдена существенно пошатнулись. Впрочем, это никак не повлияло на мою и Байденовскую убежденность в неизбежности войны.
Все упиралось лишь в вопрос времени. Я утверждал – это осечка, но после перезарядки все изменится.
Байден аргументировал сбой пророчества стратегией – озвучивая планы противника он, якобы путал последнему карты. У меня таких аргументов не было, я опирался на факты.

К счастью, к этому времени многие люди стали серьезнее относиться к проблеме и постепенно покидать опасные регионы. Опасными считались, по определению, приграничные с РФ области, зона АТО, Киев. Большинство начало уезжать на Западную Украину, кто был поумнее и побогаче – за рубеж.

Нас с Ленкой хватило пока только на традиционную недельную закупку продуктов. Каждый раз, совершая ее, я отмечал для себя, что, возможно, она последняя. Но неделя сменяла неделю и пока еще все шло по накатанной.
Эта закупка, все же, оказалась последней.

ПОНЕДЕЛЬНИК – ДЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ.

Мы привезли продукты домой и 21 февраля, в понедельник, я традиционно принялся готовить. У нас в семье в последнее время сложилась традиция, что готовил чаще я. В силу того, что имел больше свободного времени, чем жена. Да и готовить я любил, поэтому как-то вот так повелось, что закупались мы на выходных, а по понедельникам я готовил меню из разных вкусных блюд на ближайшие дней пять.


Во время стряпанья, как, наверное, большинство домохозяев и домохозяек, я включал себе «бубнилку» - ноутбук, телевизор или хотя бы видео в смартфоне. Кто-то смотрит новости, кто-то передачи, кто-то фильмы или просто слушает музыку.
Я предпочитал готовить под видосы блогеров, рассказывающих про жизнь в Америке или каких-нибудь «трэвэльщиков», иначе говоря – блогеров-путешественников.

В тот злосчастный понедельник, выискивая, чтобы посмотреть,  я случайно наткнулся на событие, уже ставшее историческим – это была онлайн-трансляция Совета Безопасности РФ, на которой выживший из ума российский придурок Путин «выслушивал мнения» своего окружения, относительно признания так называемых ЛНР и ДНР. А де-факто просто публично приобщал своих лизоблюдов к будущему объявлению войны, чтобы не оказаться в одиночестве со своими кровавыми планами. И иметь сообщников для поддержки.

Это было невыносимо тошнотворно и следовало бы не смотреть. Я вообще никогда не смотрю ничего российского, даже художественных фильмов.  Но в свете происходящего в мире, такое событие могло быть очень информативным. И я, скрепя сердце, оставил трансляцию включенной.

То, как дрожали и путались голоса и речи некоторых выступавших выдавало в них крайнее нежелание поддерживать предстоящие военные события. Но они понимали, что даже одна запятая, поставленная в акцентах речи не там, приведет к гибели их карьеры как минимум. А как максимум - к объявлению их предателями в самом ближайшем будущем. И соответствующим репрессиям. Не исключено, что многие реально были под влиянием серьезного шантажа.

Так или иначе, сегодня все мировое сообщество уже знает, как это было.

Материалов предостаточно в общей доступности и останавливаться на подробностях многочасового потока российской лжи не имеет смысла. Когда Шойгу начал заявлять про возможность разработки ядерного оружия Украиной и важности пресечения таких разработок, я понял, что это и есть начало войны.
Вечернее заявление путина о признании «республик ЛНР и ДНР» закрепило это убеждение.
Календарь отмечал 21 февраля…

Все остальное я помню, как в тумане. Помню, что семья брата находившаяся далеко от Киева, собиралась возвращаться домой. Но я их отговаривал и каким-то чудом они, все же, передумали, даже несмотря на купленные обратные билеты. Оглядываясь назад, я понимаю, что они вернулись бы прямо в самое начало войны.

Мы с Ленкой по-прежнему находились в нашем доме. Все так же она ездила на работу в Киев, а я – оставался дома, решая текущие дела. К тому же, я немного приболел и никак не мог полноценно функционировать. Тем временем, мир отчаянно вводил санкции против России, все еще надеясь как-то сдержать ее.

22 февраля Путин получил от Госдумы «добро» на использование войск России за рубежом. Де жа вю от 2014 года. Но даже тогда многим казалось, что параллель будет проведена с тем же 2014м, и что бы ни произошло – произойдет столь же мирно и тихо, без существенных колебаний и радикальных событий.
Россия тем временем путалась в собственных идеях – они официально пытались озвучить свою позицию, в каких территориальных границах они «признают новые республики» - в границах текущей оккупации или государственных областей Украины. Все это выглядело крайне сюрреалистично, хотя для любого сколько-нибудь продвинутого человека было очевидно, что на самом деле Кремль ищет casus belli – предлог для войны. Официальный повод для вторжения.

ПОСЛЕДНИЙ МИРНЫЙ ДЕНЬ

Новости стреляли, как из пулемета. Состояние мое было далеко от хорошего. Я приболел и, в совокупности с перевариваемыми новостями, еле собирал информацию внутри себя в кучку.

Жена была на работе. Я доводил до ума «срывные» списки и торчал в Интернете.
Вечер пришел как-то быстро и незаметно.
Ленчик вернулась, налила себе винца и, в общем-то, как ни в чем ни бывало, попросила меня включить сериал. Мы досматривали «Изобретая Анну» - один из главных хитов Netflix начала 2022 года, с Джулией Гарнер в главной роли. После ОЗАРКа, который мы буквально поглотили до этого, и где она играла одну из главных ролей, «Анна» была как нельзя кстати. К слову, ОЗАРКа осталось еще не выпущенных 7 серий, и я до сих пор не готов погибнуть, не узнав, чем закончилась вторая по популярности после легендарного BREAKING BAD история.

Итак.
Мы включили сериал. Ленка смотрела его под винцо, а я, по привычке – больше слушал. Параллельно втыкая в наворачивающиеся новости в Интернете.
Приятель из Николаева, Кирилл по прозвищу «Муравьед», как раз написал, что его друг то ли вчера, то ли сегодня свободно заехал зачем-то в Крым и не встретил никаких препятствий. И вот, буквально после 21.00 я прочитал, что выходы из Крыма наглухо перекрыли без объяснения причин. Все.
Это насторожило.

Следующая, и уже последняя предвоенная новость, которую я прочитал, звучала так: « В Армянске, на заводе «ТИТАН» (производстве, связанном с высокой концентрацией хлора)  эвакуировали всю ночную смену (50 человек). Что может свидетельствовать о подготовке к терракту и обвинению в нем Украины».
В тот же момент Блинкен озвучивал возможные сценарии, прогнозируя атаку на Украину буквально в течение суток.

Ленка спокойно досмотрела пару серий сериала и ушла спать.
Я не стал ее нагружать тревожной информацией. Я уже знал, что война неизбежна прямо в самое ближайшее время. Но чувствовал я себя все равно  хуже некуда. Поэтому, все, что мне пришло в голову – срочно излечиться, чтобы встретить беду в бодром состоянии.

Я заварил себе три чайника «калины-малины», выключил телевизор, оделся в белье и принялся поглощать горячую жидкость.

Вскоре, как и следовало ожидать, я начал отчаянно и обильно потеть. Чего и добивался.
В течение часов трех я потел, как скаковая лошадь, сменив три комплекта одежды под одеялом. Но, вместе с тем, с каждой минутой чувствовал, что недуг отступает. В районе двух часов ночи, измотанный нервами, потом, исходящей болезнью и бессонными накануне ночами я просто вырубился. Даже не так – я  впал в забытье. Возле кровати осталась стоять табуретка с чайником… В тот момент мне ничего не снилось.

НАЧАЛО

- Леш! Леш, там что-то «гупает»… не пойму… что и где… - услышал я сквозь сон.
В темноте кабинета, где я спал, потому что лечился, у окна, стояла Ленка, пришедшая из спальни. В руках у нее был смартфон, она сонно вглядывалась в темноту за окном.

Спросони я ничего не понял.

- В смысле? Что «гупает»? Где?
- Не знаю… То ли с этой стороны… то ли с той… кот меня разбудил… что-то такое как взрывы, что ли? Или не взрывы…

Я резко вскочил. «Началось!» - понял сразу.

-Блядь. Началось! – это я уже сказал вслух.

Вскочил и всмотрелся за окно. Ничего.
Ни звуков, ни огней. Темень, трасса в трехстах метрах. Редкие машины.

Я перебежал в спальню, в другое крыло дома. И услышал.
Далеко, как потом выяснилось, километрах в двадцати пяти-тридцати от нас, глухо и редко что-то взрывалось. Или стреляло.
Ни вспышек, ни огней, ни зарева видно не было.
 

Я метнулся к ноутбуку, одной рукой включая его, другой – включая телевизор.
По телеку по всем каналам ничего особенного не происходило. Вчерашние новости… какая-то реклама. Фильмы.
Интернет молчал. Только то, что было накануне, когда я собирался спать. Новостные сайты заснули на отметке 2х-3х часов ночи.
Я лихорадочно перебирал закладки, открытые вкладки – ровным счетом, ничего.
Но за окном, далеко, определенно что-то хлопало. И это были звуки совсем не случайные.

На окрестных улицах в чернильной темноте стали появляться одинокие желтые квадраты окон – люди просыпались медленно. Хлопки были негромкими и очень далеко, многих они попросту не могли разбудить.
Прошло минут пять-десять.
 
Я прислушался. Вроде бы хлопки стали реже.
И в этот момент рухнула последняя надежда.

Наступил именно ТОТ САМЫЙ МОМЕНТ, после которого мир никогда уже никогда не станет прежним. Момент, который ознаменовал начало того, чему нет еще ни конца, ни даже, возможно, середины. По крайней мере, в этот самый момент, когда я пишу эти строки.

В новостных изданиях Интернета появились первые сообщения о нападении России на Украину. Об обстрелах в целом ряде крупных городов и районных центров военной инфраструктуры – аэродромов, складов, военных баз…  А через несколько минут в телевизоре появился помятый Президент, снятый камерой снизу вверх, который коротко констатировал нападение Российской Федерации на Украину и объявил военное положение по всей стране.

НАЧАЛАСЬ РОССИЙСКО-УКРАИНСКАЯ ВОЙНА 2022 года.

…У меня было 2 деда. Оба воевали.
Но близок я был только с одним из них, по маминой линии. Это был настоящий вояка, 1913 года рождения, с интересной биографией, прошедший всю войну артиллеристом. Он родился в Минусинске, работал на золотых приисках, служил даже на Курилах, на острове Итуруп, брал Варшаву, Киев, Берлин и кучу других городов, имел полную грудь орденов и медалей и приличный запас военных историй, которыми не очень любил делиться, но иногда кое-какие «выдавал».
В детстве я записывал некоторые из них, и они даже хранятся у меня, поэтому, если мой дом выстоит, пока я пишу эту книгу, я до них доберусь и что-то добавлю сюда из этих записей. Во имя деда.

Одним из уникальных раритетов, сохранившихся у меня от него, был большой черный «гроссбух» с какими-то заголовками на польском, на титульной странице. В этом «гроссбухе» дед, красивым, даже слишком красивым, каллиграфическим почерком перьевой ручкой и чернилами записывал в трудно передаваемых условиях, слова стихов и песен, услышанных и собранных во время Второй мировой войны.
Этот «гроссбух» ездил с ним по городам и весям и наполнялся текстами. Удивительным было то, что в нем сохранились первоначальные (!!!) и, наверняка, забытые всеми настоящие, еще не редактированные цензурой, тексты «Катюши», «Землянки» («Бьется в тесной печурке огонь…» ) и многих других военных песен, после Второй Мировой ставших историей. Еще удивительными были тексты, в историю не попавшие – например, реально существовавший ответ на «Землянку».
 

 

Но, так или иначе, это был фрагмент биографии деда, который был урожден в царской россии, вырос в становившемся СССР. Деда, воевавшего бок о бок с русскими, украинцами, казахами, грузинами… простив фашистской Германии. Деда, который пол-жизни после войны прожил в Украине, Киеве. Водил меня в музеи, где рассказывал о войне. Застал развал Совка, стал по паспорту гражданином Украины. Деда, женившегося на моей бабушке, которая сама была с Сахалина, перетащив ее в Киев, где она родила мою маму, а мама – уже меня…

Деда, который никогда бы не смог даже в самом извращенном сне представить себе, что он положил пол-жизни на войну с оккупантами, с которыми плечом к плечу будет сражаться его внук против тех, с кем он делил свой последний сухарь. Потому что его соокопные братья со временем совершат камингаут,  поменяют полярность и пойдут против своих.

Дед бы умер еще раз, наверное. Не сомневаюсь.

Но его не стало в 1997м, в возрасте 84 лет он «ушел»  со всеми своими целыми зубами и отменным здоровьем. Предоставив теперь мне решать, во имя чего и за кого отдавать мне свое здоровье и свою жизнь. Он свои сохранил. Смогу ли я?

Светало.



Есть такая аксиома: любая война однажды заканчивается. Непременно.

Какие-то войны длятся дни, какие-то - десятилетия. Чаще всего, история запоминает первый, последний день войны и самые жуткие и кошмарные ее этапы. Остальное растворяется в задымленных буднях цвета хаки, перетекающих из часа в час, из дня в день. Смерти становятся обычным явлением, их количество из трагедии превращается в статистику. Человеческие судьбы, достижения, регалии и мечты становятся просто телами, хаотично лежащими на улицах городов. И уже никого не пугающими и не удивляющими.
Разрушения, лишения, сирены тревог в какой-то момент перестают пугать и становятся частью жизни, как внезапный дождь, ДТП на перекрестке или насморк.  Так уж устроено военное время. Мозоли очень быстро нарастают не только на пятках, но и на сердцах и окровавленных душах.

Но никто не отменял все те же пять стадий принятия: отрицание, гнев, торг, депрессию и само принятие.

Первый день этой войны тоже не стал исключением.
Что первым сделали вы, когда узнали о начале войны?
Мы – кофе.

Вообще, цинизма в этом не было никакого. А отрицания – сколько угодно.

Мы никогда не сталкивались с таким масштабным событием, как война. Несмотря на серьезную психологическую подготовку, принять происходящее и поверить в него мы не могли, не хотели и не были готовы. Где-то в глубине души теплилась искра, что все это какой-то «сюр» – сейчас вот, побомбят что-то, быстренько созвонятся, кто-то кого-то прижмет и, в общем-то, как в Грузии 2008го, танчики покатаются, да и где-то тормознут.

По «волшебному ящику» уже показали выступление злобного кремлевского карлика путина.

Когда в 2014м он появился с заявлением то ли на 7й или 10й день, я помню, что мне его хотелось слышать и рассмотреть. Потому что было странно и очень страшно оказаться тогда на пороге войны, но не видеть источника угрозы. Не понимать, чего он хочет. Нужно было посмотреть врагу в глаза. Тогда это было очень важно.
 
Сейчас же меня уже воротило даже от упоминания его имени. Но я заставил себя посмотреть в экран на несколько минут. И в тоне диктатора я расслышал не простую угрозу, а сладострастную, кровожадно льющуюся месть. Словно третьей рукой в этот момент он интенсивно надрачивал свою крохотную пиписку под столом. Я видел в его взгляде что-то такое, что вылазит далеко за рамки простой агрессии. Я в тот момент сразу понял – этот пойдет до конца.

Всевозможные версии и прогнозы на ближайшее время тут же стали лететь из каждого утюга.

Первым позвонил в шесть утра друг Юра, который жил намного ближе к эпицентру слышимых взрывов. Он мчался в соседнее село за тещей, на машине, и сообщил о том, что бомбят военный аэродром под Киевом. Тот самый, который был неподалеку от нас.
С Юркой мы коротко обсудили ситуацию, но не имели ни малейшего понятия, что делать дальше. Поэтому решили созвониться немного позже.

Не буду врать и не стану приукрашивать. Готов я был. Но насколько я был готов за все эти месяцы и годы, настолько же оказался растерян в первые часы.
Я не паниковал. Но искренне не понимал, что происходит и что сейчас делать. Все мои планы, списки, проекты, инструкции – они были скрупулезно слажены и актуальны. Но я совершенно не был готов им следовать. Вот этот момент я не мог предусмотреть.

Первые часы мы вообще вели себя так, словно сегодня обычная суббота: я сидел в кресле с ноутбуком, перед телеком и пил кофе. Ленка вообще валялась на подушках на полу рядом, с такой же чашкой кофе в руке и просто смотрела телемарафон, который начал один из ведущих телеканалов страны. Мы слушали сводки, смотрели сюжеты, изредка перебрасываясь нецензурными фразами. И все. Не было ни страха, ни понимания, ни решений.

 

Поначалу мы обзвонили всех. Всех, кого смогли.
Наткнулись на разные реакции, но растерянность и непонимание присутствовало у большинства. Повезло в том, что несмотря на ранний час, все уже были в курсе. Нам не пришлось никому ничего рассказывать первыми.
Это уже спустя недели я узнал, что в моем окружении были и те, кто вообще о войне узнал уже после обеда…

Ну утром, где-то в глубине души, набирая номера и слыша дрожащие встревоженные голоса я сдержано злорадствовал - ведь я же говорил вам, говорил!!! А вы не верили. И кто оказался прав?!
Нет, конечно же, я не ликовал. Это неправильное слово. Я испытывал какую-то смесь удовлетворения, самоутверждения с верой в свою интуицию. Не знаю. Сейчас это кощунство, но в тот момент – я словно сдал сложный экзамен. Кто бы меня ни осуждал – вдумайтесь: я несколько лет, и особенно в последний год только и делал, что пытался при каждой встрече всех образумить, убедить, что ЭТОТ ДЕНЬ НАСТАНЕТ. Но меня не хотел слышать никто. Вообще - никто. А день-таки настал! Поэтому мог ли я не ощущать злое чувство собственного удовлетворения? Можно ли упрекнуть меня в этом?

Моя интуиция – очень тонкое, почти живое существо, обитающее во мне. Те, кто меня хорошо знают, подтвердят - я всегда ей доверял. Но то, что другие в нее верили не более, чем в бульварные гороскопы, меня всегда бесило. И вот, сейчас пришла минута моей маленькой победы и я не мог не чувствовать какого-то злорадного удовлетворения. Наверное, потому что я просто еще не осознавал масштабов предстоящей катастрофы. Впрочем, оговорюсь - масштабы моя интуиция тоже предсказывала. Просто в них уже не верил даже я. А жаль. Стоило бы.

***

Время от времени я спускался в гостиную, где у меня стояли столы и диваны с педантично разложенными на них «срывными» вещами. Я осматривал разложенное, но до конца не понимал, как его паковать.

План предусматривал два варианта: один исключительно автомобильный, второй – рюкзачно-пешеходный. На случай, если машина откажет в пути или дороги окажутся перекрытыми или не проездными.
Куда убегать – точного плана не было. Бытует такое мнение, что, когда ты слышишь выстрелы и видишь бегущую от них толпу – имеет смысл бежать в обратном направлении. Сомнительное мнение. И все же оно бытует.

Опять же, автогол: я мог давно все собрать. Но оттягивал экипировку до последнего момента. Попросту потому, что никак не мог «сложить пазл», как грамотнее распределить все для двух человек на два технически совершенно разных этапа. И приложить к этому еще и кота в коробке.
И рассчитывал, что в последний, так сказать, «критический» момент приму решение и все сложится само по себе. Так часто случалось.

В районе десяти утра стали поступать разные сообщения о массовых пробках на выезде из Киева. Даже от друзей.
Я прихватил камеру и отправился на трассу – она была всего в трехстах метрах от дома. Без труда взбежал по ступеням  на мост над трассой и принялся снимать.

Со стороны Киева шел поток машин. Хотя я бы не назвал его паническим. Траффик был, в общем-то, на уровне нормального рабочего дня и скорость у машин была не ниже сотни километров в час.

В сторону Киева также шел вполне нормальный для обычного дня поток.
Машины сигналили. Я снимал. День как день.

Притом, что мне то и дело сообщали о буквально не проездных пробках на подступах к городу. Но наш дом находился примерно в 60 км от города и тут ничего прямо из ряда вон выходящего я не заметил.  Поэтому отправился домой.
Люди встречались, хмуро проходили мимо, кивали. Мы были новыми жителями села, и я мало кого знал. Возможно, что и меня знали немногие. Поэтому останавливаться и вести беседу никто не пытался.

Я вернулся домой. Поделился наблюдениями с женой. Лена озадаченно посмотрела в зеркало и решила прогуляться в магазин. За сигаретами и чем-нибудь еще. Магазин находился по другую сторону трассы, в километрах двух от дома и мне было нелегко отпустить ее. Но я хотел остаться дома, чтобы следить за событиями в новостях, а она – прогуляться. Я согласился ее отпустить саму. В конце концов, ничего страшного и необычного вокруг не наблюдалось.

Было как-то невыразимо больно смотреть из окна, как она в моей синей лыжной куртке выходит за ворота и уходит вдаль по пустой улице. Было что-то щемящее в ее уходе, словно война уже достигла порога, и я вижу жену в последний раз…

К счастью, Ленка вернулась быстро и у меня на душе отлегло. Словно война уже и закончилась. Ее прогулка в магазин и безмятежно спокойное возвращение выглядели так обыденно, что даже не верилось, что где-то кому-то вот прямо сейчас может угрожать смертельная опасность.

До вечера мы сомнамбулически бродили по дому.

Есть не хотелось. Спиртного – тем более. Категорически. Даже «от нервов». Вообще я практически не курю, но сейчас стал время от времени выходить на крыльцо с сигаретой. Впервые за всю жизнь почувствовал, что эти пятиминутки реально успокаивали.
Все чувства сильно обострились. Особенно слух. Но в селе стояла аккуратная, деликатная такая тишина. Соседей не было видно. Тщетно вслушивался я в эту загородную тишину, тщетно искал в небе глазами истребители или бомбардировщики. Здесь ничего не происходило. Самым громким звуком было потрескивание сигареты между пальцами во время затяжки.

В какой-то момент стало казаться, что война пройдет стороной. Где-то там, возможно, на Донбассе, где была анонсирована кремлевским ублюдком, как «спецоперация», где она уже шла восемь лет с перманентной активизацией и где я был всего раз в жизни. А случайные прилеты сегодня утром – просто превентивная мера, чтобы Киев не «рыпался».
В общем, мысли в голове роились разные. Но наружу они так и не появились.

Я ни фига не боец. Из меня солдат, как из сливы помидор. Так получилось, что я не служил в армии, был очень далек от всего военного и по погонам не отличаю рядового от генерала. У меня уже совсем «не то здоровье» и нулевой боевой опыт. Сводить кого-то в поход, приготовить много вкусных блюд, смонтировать смешное видео, написать красивый пост или песню – это пожалуйста.
Но воевать я не умел, не мог, не хотел, в конце концов. Но мне нужно было принимать решение, а я не имел возможности принимать его сам. Если бы мог – меня бы не было в стране еще весной 2021, а то и вовсе - 2014го…


НЕМНОГО ПОЯСНЕНИЯ

Я не хочу лицемерить, и уж особенно сейчас. И пафосно рассказывать о своих патриотичных чувствах. Не все могут и не все должны быть безоговорочными патриотами, готовыми грудью закрывать неведомо что, неведомо во имя чего.
Меня можно осуждать, поддерживать, презирать – это на усмотрение каждого читателя. Но я настаиваю на том, что буду говорить правду. И о себе тоже.
А она в том, что я много лет назад «забил» на мнение окружающих и на меня где сел, там и пересадка.

На примере жизненных историй из личного опыта я давно убедился, что альтруизм и самоотречение во имя чьего-то или тем более всеобщего блага, не приносят в окружающем меня обществе ничего хорошего. Возможно, где-то в мире, где царят законы, благотворительность и всамделишняя честь – все это имеет цену, но в нашем обществе стабильно укоренилась аксиома:

«Каждый сам за себя».

Итак, немного правды.

…Я коренной киевлянин, но никогда не любил этот город той безудержной любовью, которой его «любят» многие. По крайней мере, на словах. Может быть, потому что мне не привили в детстве необходимость любить то, что уже и так имеешь… Не знаю. Вопрос не ко мне.
Мне всегда хотелось жить у моря, в маленьком уютном городке, скрытом от ветров, но открытом для закатов. Иметь там небольшое кафе на пяток столиков на берегу и самому стоять за стойкой, встречая гостей и зная всех посетителей в лицо и по имени. На рассвете и на закате ловить с удочкой какую-нибудь ставридку или бычков.
Кто помнит, до 2014го я очень даже планировал переехать в крымскую, но не оккупированную еще Балаклаву. Где, возможно, приобрести ялик и возить людей. Водить экскурсии…  Ну или что-то такое. Судьба, как видите, распорядилась иначе.

Я жил, безостановочно планируя эмиграцию, но ошибки некоторых друзей и родственников в этой области подсказывали мне не торопиться. Я учился на чужих ошибках. Мне не хотелось скакать в темном сарае по разбросанным граблям.
В какой-то момент моими усилиями были даже созданы эмиграционные паблики в соцсетях, где я также черпал интересные сведения и опыт.

Иными словами – оставаться в Украине пожизненно я не планировал никогда.
Но задержаться на какое-то время, чтобы сделать все рационально – да.
Меня сдерживали только недостаточно подходящее финансовое положение и якорь в виде семейных обстоятельств.
Как человек крайне, можно даже сказать, радикально свободолюбивый, я был очень стеснен такими рамками и мечтал поскорее решить вопрос.  Увы, не успел.

Моим жизненным кредо давно стали три фразы:
«Вчера уже нет, завтра – может не быть!» - это я четко уяснил после смерти матери на моих руках, в ее всего лишь 49 лет. Поэтому старался не обременять себя материальными достижениями, жить сегодняшним днем с планом на неделю вперед.

«Что час, то короче к могиле наш путь» - слова из старой песни, напоминавшие о скоротечности времени. Успеть сделать все задуманное, пока можешь «двигать локтями», как выражался один мой молдавский друг.

Теперь пришло время третьей. Цитаты известного писателя-сатирика Михаила Жванецкого:
«В жизни всегда есть место подвигу. Надо только быть подальше от этого места».

Вот. Именно третья цитата стала парадигмой сегодняшнего дня.

Скажу честно. Потому что иначе все остальное будет казаться лицемерием. Воевать у меня нет ни желания, ни умения. Ни за какую-либо страну, ни за какие-либо ценности. Мои боевые качества ограничиваются защитой самых близких в ближнем бою.

Нет, я был всецело «украинским украинцем» и желал своей стране только всего хорошего, но погибать за нее в мои планы не входило.  Как не входило в планы погибать и за горе-президента, которого я не выбирал и никогда бы не выбрал. Конечно же, не входило в планы погибать за толстомордых коррумпированных депутатов, олигархов и всех прочих власть имущих.  Ибо дела их настолько туманны, насколько и антигуманны. В политике и вокруг нее всегда роились только шакалы и каждый оторванный от чего бы то ни было клочок, не долетая до земли, немедленно разрывался на более мелкие.

«Страна Вечных Выборов», которые так и не привели к власти ни одного действительно толкового и правильного политика. Тридцать лет независимости после распада СССР могли сделать Украину самым сильным и гордым государством Европы, но сделали едва ли не самым коррумпированным и нестабильным. Жить в стране ежедневного дерибана, и даже на грани войны и внутренних раздоров у меня не было ни желания, ни сил. Тем более, когда все больше я получал позитивной информации от эмигрировавших друзей, родственников, даже блогеров, наконец.

 
Вот почему я не рассматривал попытку добровольно идти «мясом» на амбразуры. Но активно рассматривал вероятность войны, как катализатора эмиграционного процесса. До ее начала, разумеется. Я надеялся на разные варианты, но, к сожалению, ни один не успел отработать до конца. Война не застала меня врасплох, но пришла раньше, чем я мог безболезненно для себя миновать ее и оказаться «подальше от этого места». Что ж. Значит, это судьба.
Но не все поймут такую позицию. С другой стороны, я – не все. И все – не я.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ (продолжение)

…День шел к концу. Новости сыпались просто ужасающие. Мы реально не верили в происходящее. Но не могли оторваться от них.
Снова обзвонили некоторых друзей. Кому-то дозвонились, кому-то нет, но все равно, все были в курсе и каждый уже следовал своему плану.

К вечеру Ленка измоталась от нервов и задремала. Я не стал ее будить, выходил лишь во двор, нервно покурить. Так началась следующая моя «всенощная» - я безостановочно анализировал информацию, создавал паблики и телеграмм-каналы, обменивался поступающими сведениями, не понимая до конца, что делать дальше со всем этим. Мне отвечали такие же растерянные друзья и знакомые.

В полночь я снова вышел на перекур. Но едва успел прикурить, как на улице сразу погасли все фонари.
Наше село погрузилось в две тьмы: ночную и звуковую. В кромешной тьме можно было различить только красные светодиодные индикаторы в электросчетчиках, выведенных на стены домов. Началась светомаскировка.

В чернилах полночи в селе не было слышно ни звука, не видно ни огонька. Я курил и снова слышал только потрескивание сигареты. Абсолютная тишина, в которой не было слышно даже далекого лая собак. Все, что нарушало ее – изредка долетавший с трассы шум одинокого автомобиля, пролетающего мимо.

Около пяти утра прилетела информация о возможных обстрелах в ближайшее время. Я предупредил всех, кого смог (в ту ночь еще не работало ни черта – не было ни чатов, ни мессенджеров и телеграмм-каналов, ни других сообществ, отражавших ход событий и вся информация поступала обрывками с новостных сайтов, из телевизора, от сообщений друзей…).
Где-то в полночь Президент объявил всеобщую мобилизацию.
Где-то в пять утра я разбудил Ленку.
Мне нужно было вздремнуть хотя бы полчаса, хотя бы в кресле, иначе я просто сошел бы с ума. Но кто-то должен был следить за новостями.

С вечера я хорошо оборудовал «бомбарь» в подвале: снес туда теплые вещи, обогреватель. Запас воды, еды инструменты на случай разбора завала, герметичная бочка в качестве туалета – все это уже давно было мною подготовлено в подвале.
А вход в него, как снаружи, так и внутри дома, тщательно замаскировал на случай, если придется в нем прятаться непосредственно от визита мародеров-захватчиков.
Напомню, что наш дом стоял практически на стратегической трассе, ведущей к столице. И как показало будущее, такие случаи с разграблением домов, изнасилованиями, расстрелами хозяев, безудержным мародерством и даже уничтожением жилищ стали не редкостью. Так что, я снова молодец - заранее делал все правильно.

Обстрел военных баз и военного аэродрома продолжились на рассвете. Точное время не помню, но уже рассвело.
Мы схватили кота и молниеносно оказались в подвале. Подвал у нас был очень надежным, глубоким и бетонным – покупая дом мы шутили, что в этом убежище можно пережить ядерную войну. В погреб вела бетонная винтовая лестница, заведено электричество. Там было просторно, но холодно. Что немаловажно, подвал имел два независимых выхода. Так что, даже в случае завала у нас было два независимых шанса выбраться.

Какое-то время мы просидели в этом подвале. Кот был очень напуган, но мы с Ленкой не успели испугаться, как следует. Сам процесс спуска и подъема, моя беготня за более удобным раскладным стулом во время обстрела, и просто осознание происходящего – все это как-то пронеслось вихрем. Хотя, прошло, наверное, не менее часа. Позже мы узнали многое – и о том, что очень сильно пострадал уютный городок рядом с нами, и о разбомбленном военном аэродроме возле этого городка, и о работе наших ПВО… Но все это было позже.

А пока, стоило нам выбраться из подвала и заглянуть в новости, как я увидел их стремительное развитие.
На часах едва ли было 8 утра, а уже вовсю поступали видеосвидетельства о захвате ряда населенных пунктов и высаживании десанта. Позже, гораздо позже я пойму, насколько это была малозначительная и не опасная информация, но в тот момент она и подавалась, и воспринималась чуть ли не как тотальное поражение. Масла в мой личный огонь подлил тот факт, что информация о десанте поступала из ну очень близких моему сердцу населенных пунктов. Мест, где жили друзья, мест, куда я из года в год ездил за грибами. Страшнее всего было то, что в сети стали появляться видео с узнаваемыми мной дорогами, объектами, домами, церквями. И, хотя все это происходило где-то за сотню-полторы километров от нас, стремительность событий внушала реальную угрозу. В довершение, стали поступать сведения о воздушных боях над крышами домов друзей. Так что решение я начал принимать сразу.

Какими-то ватными (не путать с определением пророссийски настроенных людей-«ватников»!) руками я собрал наши рюкзаки и сумки. Дал инструкции жене. По ее взгляду было видно, что она ничего не понимает, и не знает, что делать. Но уже знал я. И настоял на том, что мы уезжаем.

Тут следует кое-что прояснить.

…В доме мы жили втроем: я, жена и 12летний кот-сфинкс по имени Куц.
Дочка с собакой породы хаски обитала в своей, оформляемой в текущее время в наследство после бабушки, квартире. В Киеве.

Мои сын и брат, как я говорил, давно уже обитали в Ужгороде. Заранее перебазировавшись туда с семьями задолго до начала войны. Единственно разумные люди на тот момент среди моего окружения, давно и правильно оценившие степень угрозы. Да простят меня друзья и знакомые за мои слова.

Но я действительно в те дни не встречал других людей, разделявших мою абсолютную уверенность в неизбежности войны.

Следующим моментом, осложняющим обстановку, был факт, что машина моя была заправлена всего на треть. Бак, вмещающий более 60 литров бензина, был заполнен лишь двадцатью, а учитывая особенности веса машины и объема двигателя – старушке «Ацаце», моей Вольво-740 стукнуло уже почти 40 лет – ей этого хватило бы только, как говорят, «на два раза споткнуться».
По слухам, топлива на заправках не было. По другим слухам – кое-где его можно было найти втридорога. По третьим слухам, выдавали не более 20 литров в «одни руки».

Умнее ничего я не придумал, чем отправиться к родственникам жены на Западную Украину. Правда, не настолько «западную», как хотелось бы. А всего-то на 300 километров западнее столицы.
Но даже при хороших раскладах, для этого марш-броска бензина требовалось минимум вдвое больше, чем у меня было. Впервые я почувствовал тоскливую беспомощность и злость на себя за то, что так и не съездил накануне на заправку. А ведь накануне планировал!

Жена что-то решала по телефону.

У меня же не было времени на анализ ситуации – я следовал правилу Наполеона: сначала ввяжемся в бой, а там видно будет.
На имевшемся бензине можно было доехать куда-то ближе к цивилизации и поискать бензин там. Оставаясь на месте, мы бы его не добыли никак и нигде. Нечего было думать и просить кого-то. В тот момент каждый думал только о себе и близких.
Осуждать кого-то за эгоизм и было бы полным эгоизмом.

Я забросил в багажник наши рюкзаки. И что-то еще.

- Лена! Все из холодильника – в сумку-«холодильник»!!! Вещи собрала?
Мы уезжаем! Срочно! Давай…
- Подожди. Я никуда не поеду. – и этот взгляд, преисполненный неосознанной неуверенности.
- Лена!!! Десант уже в Киеве!!!

Я не лгал. Появилась информация о высадившейся с «вертушки» ДРГ на одной из окраинных площадей Киева и там их уже «гасила» территориальная оборона. Но берцы орков все же, уже ступили на киевскую землю. А сорок верст бешеной собаке, говорят, не крюк.

- Сейчас Аня приедет… - Ленка оторвалась от телефонного разговора с дочкой. – Они едут на машине… к нам… с Димой… (друг нашей дочки) и его мамой… и двумя собаками…
- Хорошо, скажи пусть купят бензина, если смогут. Давай быстрее! Нужно спешить! Возьми коробку для кота. Там плед. Я загружаю машину!

- Ань, купите бензина, если где-то увидите… У нас мало… - жена снова позвонила дочке.

Я бегал из дома в машину и назад. Продумывал, как разместить всех. Предполагалось, что мы должны были ехать двумя авто. Грузил вещи, подкачивал колеса. Время от времени бегал к ноутбуку – проверял новости. Новости были стремительными.

- Едете куда-то? – сосед-пенсионер у ворот протянул руку. Я пожал ее.
- Да, Витя. Уезжаем. Поедем к родичам сначала. Оставаться здесь опасно. А вы?
- Мы пока останемся. Куда нам? У нас есть, в принципе, родичи, но куда я все брошу? Дом… Мы пенсионеры… Вдвоем… Свое пожили.

- Витя, они церемониться не будут. Ты же должен понимать. Война – это мародерство. Грабилово. Убийство. Не стоит рисковать. Уезжайте, если есть куда.

Мне было искренне больно смотреть на соседа. У него был красивый, уютный дом. Машина, сад и добрая жена. Медсестра на пенсии. Дети в Киеве, внуки… Мне было сложно представить, как они одни будут встречать танки и БТРы с «кадырьем». Одни. Беззащитные. На улице, где никто никого не может ни защитить, ни даже, возможно, услышать.

- Да ладно. – отмахнулся сосед. – Ну, будут себе ездить тут танками, в окна залазить… Ну, пусть заберут все… Что у меня есть? Телевизор? Машина?  Пусть забирают.
- А если убьют?
- Ну… значит убьют. Мы уже пенсионеры. Куда все бросать?… Куда нам ехать?…

- Прости. Но мы - уедем! - вздохнул я.

- Да чего там, я понимаю. Вы же молодые. – Витя оперся о ворота. - Но поспешите! Если сейчас не уедете – скоро можете уже не успеть! – сосед внимательно посмотрел мне в глаза. Он не шутил.

- Знаю. Потому и спешу. Машина уже греется. Твари уже под Киевом.

- Телефоны есть. Созвонимся. Держим связь! – Витя пожал мне руку и пошкандыбал через дорогу в свою калитку. Громко лязгнул засов. Кепка на его седой голове скрылась за входной дверью его дома. Жена его так и не появлялась во дворе.

Я метнулся в дом.

- Лена!!! Где Аня, они едут?! Давайте скорее!! Ну что непонятного?! Ехать нужно!
Реально…

Жена растеряно смотрела на меня.
- Лёш… Да куда мы поедем? Слушай… Ну… Я никуда не поеду.
В ее глазах было смятение, грусть и растерянность.
- ЛЕНА!!!! – я буквально взорвался. В стрессовой ситуации спорить с женой не имело смысла. Смысл был только в одном - в ЗДРАВОМ смысле. К нему я и взывал.

- Послушай. Девочка, - Я взял жену за плечи, посмотрел в глаза. - Ты же сама видишь, что происходит?  Все, что я говорил тебе все дни, недели – все сбывается. Поминутно. Ты видишь?
И следующее, что может с нами произойти – это вражеская техника в нашем дворе. «Кадырье»… Орки. Издевательство. Смерть.  Я не шучу! Приди в себя. Это война, Лена, это - НАСТОЯЩАЯ война! Это не невидимый Ковид, не торнадо, не снегопад.  Это невозможно пересидеть на кухне. Понимаешь?! Нужно у-ез-жать.
Сейчас. Срочно. Быстро.

Лена молча набрала дочку. Я оставил ее в коридоре и побежал за какими-то еще вещами.

Пробегая обратно с пакетом, снова столкнулся глазами с женой.

- Они не приедут.
- В смысле?! – не понял я.
- Они развернулись на полпути. Они не хотят уезжать на Западную…

Черт. Ну вот как с женщинами что-то можно решать?!

- А чего они ехали к нам?!
- Они ехали К НАМ. Думали, будем все здесь.
- Здесь?! Все?! А смысл?! – у меня потемнело в глазах. - Куда они возвращаются?!
- К сестре. К Неле. Останутся на Окружной.

У сестры моей жены, Нели и ее мужа Богдана действительно под Киевом был просторный двухэтажный коттедж, метров на 200 квадратных. В котором могло уместиться много народу. Кроме того, там было не так страшно – много соседей, коттеджный городок практически в Киеве, все коммуникации плюс камин, способный обогреть весь дом, подвал, который можно использовать в качестве бомбоубежища. В отличие от нашего с женой, практически стеклянного, открытого со всех сторон дома на трассе, коттедж родственников имел мощный забор, «глухие» ролеты на всех окнах, бронедвери и еще много всяких «плюшек». В довершение всего, мы слышали, что у них было достаточно провианта и предполагался довольно дружный и психически устойчивый коллектив. Поехать дочке с собакой и другом к своей крестной (а именно таковой и приходилась дочке Неля) не было плохой идеей. Это и вправду, на тот момент было едва ли не самым разумным решением.

Но я боялся за жену. Получалось так, что наша дочь оставалась в Киеве, а мы бежали, оставив ее хоть и не одну, и не у чужих людей, но все же... Единственным оправданием выступало то, что дочка была вполне взрослой, 25-летней девушкой, давно проживавшей отдельно от нас и способной трезво принимать решения самостоятельно.

- Выезжаем! Пятиминутная готовность! – бросил я и понесся загружать прогревающуюся машину.

На улице стояла плюсовая температура, но, все-таки на календаре был февраль и достаточно холодно.  Машину стоило немного прогреть. В то же время, тратить много топлива на прогрев машины я не мог. Нужно было спешить.

Я выскочил на крыльцо. То, что дочь и собака не поедут с нами дальше, открывало дополнительную возможность – в машине освобождался салон. Можно было забрать еще что-нибудь из полезных вещей. Но я никак не мог сообразить, что же взять еще.

Ценного у нас не было, ровным счетом, ничего. Не нажили.

То, что можно было бы счесть за стОящее – вроде гитары или огромного телевизора – попросту не вписывалось в благоразумие на тот момент.  Поэтому, я просто побросал в машину все, что попалось под руки – что-то из не самого необходимого инструмента, вроде пилы и топора, какие-то запасные кроссовки (вдруг потеплеет), немного дополнительных шмоток.
Возле ванны стояло несколько баклажек с водой. Пробегая мимо,  прихватил две – на девять литров и на шесть.  О, да. Как они потом пригодились! Но об этом позже.

- Кота посади в ящик! – крикнул я жене, пролетая по коридору во двор к фырчащей машине. Под ящиком подразумевалась огромная картонная коробка, приготовленная заранее, в которую планировалось положить одеяла или плед. Жена же решила «упаковать» кота в ящик «банановый». Там ему было тесно и страшно. Специальной «перевозки» у нас не было. Но не столь важно - в машине потом мы бы что-то придумали.

Я взметнулся по лестнице на второй этаж. Осмотрел комнаты..

Несмотря на весь внешний ужас и обстановку, в моем кабинете царила, как всегда, идеальная педантичная чистота и уютный, тихий покой. Я на секунду замер.
Снизу долетал только звук прогревающегося двигателя.
На втором этаже было тихо настолько, что слышен был звук механизма в настенных часах. Взгляд скользнул по полкам, письменному столу, стенам. Так много близкого, теплого, родного. Каждый предмет, каждая деталь…
С любовью прикрепленные или расставленные.
Например – вот коллекция бабочек, доставшаяся от покойного отца и любовно отреставрированная мною лет 15 назад. Коллекция, висевшая на стене родительской квартиры с моего рождения и которую знали все мои друзья и знакомые с детства…  Бабочка «морфо», занимающая центральную позицию в коробке, судя по маркировке на булавке, была поймана еще (внимание!) в 1930 году! И вот он – момент истины! - прямо сейчас эту реликвию, пережившую несколько поколений, нужно вот так, запросто бросить. Не просто нужно, а даже не оговаривается.

Я захватил с собой серебряную ложку с монограммами. У ложки была колоссальная история – она была гравирована на 25тилетие кому-то в 1905 году, а привезена покойным моим дедом из Берлина после победы во Второй Мировой. Дед пол жизни кушал ею пельмени и уху, как я помню, а после его смерти ложку сберег я. Парадоксально.  Такой военный трофей, доставшийся русскому от немцев, в новой войне должен был стать талисманом украинца, воюющего теперь в одном строю с немцами против русских.
Я не смог оставить такую ложку в доме.

Но все эти размышления заняли секунды. Выходя, я снял со стены висевшие на ней два охотничьих ножа, выключил свет в пустом аквариуме и, еще раз оглядевшись, спустился на первый этаж дома.

Лена сгребала из морозилки все, что там было в сумку-«холодильник». Остаток вынесла выбросить во двор. Я вышел тоже, снял на память несколько фото и короткое видео с фасадом дома, оббежал его и выскочил к прогретой и стоящей под всеми парами машине.

- Ну что ты тут?! Поехали! – я влетел на кухню.
Лена боролась с не вовремя и почему-то именно сейчас засорившейся раковиной. Раковина забилась. Вода в ней ни в какую не хотела сливаться. Оставлять ее в раковине – означало погубить и раковину и устроить гниль и сырость на кухне. А если будет шанс вернуться? Но ремонтировать конструкцию уже было некогда, да и не имело смысла. Я тупо оборвал сифон, слил засор в ведро, отключил насосы, газ, и потушил на кухне свет.

Все. Game over.

Ленка быстро поднялась по лестнице на второй этаж и вытащила сонного и ничего еще не подозревающего кота из-под пледа в ее кровати.
Всю жизнь этот плед был его самым надежным другом, убежищем, норой, папой-мамой и вообще, домом.
Кот действительно ни о чем не догадывался, для него эта суматоха не значила ровно ничего – в это время он привык спать, свернувшись в бублик под любимым пледом. Но был нещадно разбужен и посажен в банановый ящик, где на дне лежал какой-то совсем другой, чужой и жидкий пледик.  С ящиком в руках жена выбежала из дома и села в машину.

Я вернулся. Забежал в туалет, затем в последний раз промчался вихрем по дому, осмотрев ключевые моменты – закрыты ли окна, двери, оценив какие-то основные мелочи. Прихватил модные новые концертные сапоги КММ, типа «мартинсов» - мелькнула мысль, что их можно обменять на бензин. Они качественные, новые и дорогие.

Свет в коридоре «выстрелил» при прикосновении к выключателю и два бра отключились. Словно ждали именно этого момента.  Но мне некогда было разбираться с замыканиями. Я в последний раз обернулся в коридоре, окинул взглядом опустевшую гостиную, бросил взгляд по лестнице снизу вверх на релакс-зону, пальму и аквариум. Ком застрял в горле.

- Ну, вот и все. - произнес я вслух. - Спасибо тебе, дом. За все. Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.

На большее я не был готов.  Поэтому широким шагом вышел за дверь.

… Машина выехала за ворота. Кот начал орать в ящике. Но мне было не до кота. Я запер ворота, ударил по газам, и мы рванули в неизвестное. Но едва доехали до перекрестка нашей улицы, как Лена посмотрела на меня:

- Ты свет отключил?
- Нет. Забыл!

Черт! Болван!

Возвращаться – плохая примета, да еще перед такой дорогой!
Но не отключить рубильник – идея еще хуже.
Я развернул машину. Соседи, проходившие мимо, недоуменно расступились. Я подогнал машину к дому, разом перемахнул невысокий забор, добежал до счетчика и отключил автоматы.
Теперь точно – все.

Снова – прыжок через забор и за руль. Газ в пол, нога прямая. Десять секунд – и мы на трассе. Вот только немного сковывает страх – мы мчим пока в направлении Киева. А нам нужно в обратную сторону и потом еще сёлами петлять… Хотя, я так и не продумал маршрут, потому что смотрел в карту, а видел, как говорится фигу. Но сейчас – поскорее бы или заправка или разворот… не помню, только, где…
Из Киева поток машин. В Киев – редкие. В голове мысль: если сначала заправка, а потом разворот – не помню – вдруг там есть бензин? Но… разворот оказался первым. Гнать до заправки уже не имеет смысла. Черт с ней.  Потом. Найдем другую.

Разворот. Со свистом.
Теперь Киев за спиной. Но впереди - полная неизвестность.
Снова газ в пол. Справа и слева машины. Быстро. Очень быстро. Наперегонки. Очень страшно – такое впечатление, что сзади кто-то их гонит. Это и так и одновременно - не так. Несутся. Много. Поток…

Заветный поворот с трассы направо. Нам туда. По крайней мере, я так думаю. Ныряем.

Тишина, здесь машин нет совсем. Направление верное, но пустое село, на дороге никого. Куда мы едем?! Куда мы сможем доехать? Где взять бензин? Что будет, если он начнет заканчиваться, а точка невозврата будет пройдена?
 
Кот орет все громче и отчаянно вырывается из ящика. То голова, то лапы. Уговоры не помогают. Описался. Потекло Ленке на спортивный костюм. Жуть. Бедное животное…

Принимаем решение – кота выпускаем из коробки в свободное плавание по машине. Ленка в котовьей моче, но он стерилизован, потому без запаха. Хоть на том спасибо.
В машине кот орать перестает, смотрит с ужасом в окна. Но больше пугается перегазовки и звука двигателя. Все равно, молчит – уже легче. И так нервы ни к черту.
 

Это его вторая поездка в машине за 12 лет жизни, предыдущая была полгода назад и не такая стрессовая. Когда перевозили в дом из квартиры.

Ладно. С котом понятно. Если не хочет в коробке, и молчит вне ее – пусть себе лазает по машине, по фигу. Есть задачи куда поважнее. Например, понять куда мы едем.
Ориентировочно – нужно попасть на трассу, ведущую на запад. Трасса далеко. По дороге есть один серьезный райцентр, даже город. Надо попытать счастья и узнать, что там с топливом. Потому что на дорогах между селами нам точно ничего не светит.

Я натянут как струна. Глаза постоянно косятся на стрелку датчика бензина. Ленка этого не замечает, но натянута не меньше. Она штурман, у нее в руках смартфон.
 

На перекрестке машин становится намного больше. Нет, ненамного, их просто отчаянно много и все едут в одну сторону. Я понимаю – нам туда же, но куда они все? Впрочем…

Втискиваемся.

Впереди село, за которым будет среднего размера городок.
Врываемся в село и сходу охреневаем – на асфальте, почти посреди дороги стоит САУшка. Самоходная артиллерийская установка. Гаубица. Гусеничная, со стволом, толщиной с баобаб. Дура такая, что на фоне сельского дома выглядит просто исполинской. Несколько бойцов в форме суетятся рядом. Что-почему-зачем – не имеем представления, но поначалу «очкуем» - это наша первая встреча с военной техникой в тот период и так близко.

К тому же, не было до конца понятно – это наши или… уже нет? Мы просто выскочили на них из-за поворота. Отматывая пленку назад, сейчас я знаю, что это были наши. Но с какого перепугу они там находились – не имею понятия.

Идущие впереди стали сбавлять темп. Уже можно было разглядеть блокпост терробороны, бетонные баррикады и проездные лабиринты из бетонных блоков. Множество автоматчиков, некоторые в балаклавах. А в километре дальше – виднелась дорогая, но все-таки АЗС. Во что бы то ни стало мне нужно было попасть на нее, и чтобы там было топливо.

- Доброго дня! – поприветствовал я бойцов, поравнявшись с ними – Слава Україні! Хлопці, бережіть себе. Тримайтеся! Там бенза є? – этот вопрос уже прозвучал последнему из бойцов, засунувших нос в машину.

- Кажуть, є! – ответил парень с АКМмом наперевес. – Але там тааака черга…

Я только махнул:
- Та пофіг мені та черга… Година, дві… куди вже поспішати? Головне заправитись!

…Хвост очереди на заправку скрывался так далеко за поворотом, что в обычный день я даже не мог бы себе представить, что такое возможно. Не то чтобы пристроиться в конце. Но сейчас у меня выбора не было. Да и какой выбор?! Я был счастлив!

Многие выходили из машин, зачем-то шли пешком на заправку и возвращались. Я вышел навстречу.
- Ребята, привет, что там? Бензин есть?
- Есть! – кивнул бородатый пижончик. – Но только «пятый» (А-95) и по 40 гривен за литр.
- Да по фиг. Главное, что есть! – у меня прямо отлегло. - А дают по 20 литров?
- Да нет, сколько угодно!

Ух ты! Эта инфа меня окрылила. Мы сочли наличность и все, что было на карточках. Денег вполне хватало на длительное путешествие. О будущем мы не думали – сейчас ничего не было важнее, чем заправиться и уехать подальше.

Очередь на заправку заслужила на небольшое повествование о ней.

 
Здесь происходило все, что я годами видел в апокалиптических голливудских лентах.
Бесконечная «змея» машин на АЗС. Километровая тянучка на встречной полосе в сторону городка. Бетонные заграждения, блокпосты, автоматчики в балаклавах. Туда-сюда снующие люди в странных одеждах. Поголовно все девушки и женщины без макияжа, серые, с растрепанными волосами и тревожными взглядами. Собаки, кошки. Постоянно спрыгивающие в боковой кювет мужчины и женщины, «пописять».  Тюки, чемоданы, коляски, рюкзаки в битком забитых машинах и то и дело зачем-то открывающихся багажниках. Нервы, нервы, нервы… Солнце почти в зените и голубое, с издевкой, небо. То и дело глушишь и заводишь машину, подтягиваемся раз в пять минут, всего на 5-10 метров.
Единственная мысль в голове: «Только бы хватило бензина!»

Уже практически на самой АЗС очередь резко перестала продвигаться. Стали слышны крики, истерики. Я вышел узнать, в чем дело. Оказалось, в двух факторах: половину колонки занял грузовик, в кузове которого стоял пластиковый «куб» на целую тонну топлива. Он заливал дизель (оказывается, дизель здесь все-таки был) Для нужд терробороны. Но грузовик занял слишком много места. И мешал заправляться другим.  Вторым фактором стал нервный срыв какой-то истерички. Ее просто ужасающий визг в споре с кем-то в очереди сводил с ума. Я разглядел, что успокаивать ее смельчаков не нашлось. Мне не хотелось вникать в суть происходящего, и я снова уселся за руль, нервно покусывая гитарные мозоли на пальцах. Мысль в голове не унималась. Только бы хватило.

Наконец, спустя минут двадцать, грузовик «напился», в кузов впрыгнуло несколько чуваков в каких-то жилетах и унеслись восвояси. Очередь сдвинулась.

Я понял, что сейчас не время для правил и нужно заливать бензина как можно больше и куда только можно. Вот тут на помощь и пришли баклажки с водой.
В обычный день в такие никто бы бензин не отпустил. Это было категорически запрещено. Но только не сейчас.
Воду я незамедлительно вылил, и мы наполнили все имеющиеся емкости включая полный бак. Это давало мне возможность проехать не менее 800 км, а планировалось преодолеть всего 350-400. Не помню, когда я действительно был так же счастлив и мог так свободно выдохнуть.

Мы загрузили бензин в багажник, отъехали в сторону, перепаковали машину, устроили коту на заднем сиденье удобную лежанку. Куц успокоился, даже зрачки сузились. Теперь можно было расслабиться, хотя бы в допустимом смысле этого слова. Мы выдвинулись в пункт «Б» - там нас ждали еще одна сестра Лены и моя теща.

Можно было бы опустить подробности нашей дороги, но на кое-каких моментах я все же остановлюсь. Они достойны описания.

Мы мчали селами и проселками. С виду все было спокойно, солнечно. Я даже записывал что-то на камеру, хотелось выговориться. 
Временами встречались блокпосты с вооруженными людьми. Проезжая их, я здоровался, показывал, что в машине, а проехав замечал в лесопосадках много интересного – пулеметные точки, замаскированных партизан в засадах… Иными словами, проскочить блокпост насквозь не означало бы успеха для противника – уже через метров 100-200 его бы расхреначили к свиньям собачьим с разных огневых позиций.
Перед выездом на трассу мы оказались в большом районном центре. По иронии судьбы, я часто бывал здесь в детстве и юношестве, но последний раз до этого – лет 25 назад. Все изменилось до неузнаваемости.
Ленка побежала в магазин и аптеку, вернулась с покупками, но вся перепуганная.
- Что случилось?! – я и сам перепугался, глядя на нее.
- Телефон… – прошептала она. – Я не могу найти телефон… или выпал или украли…
Людей вокруг было очень много. В телефоне – вся жизнь. Деньги. Связь, карточки, контакты… все.
Жену трясло, она рылась в сумках.
- Спокойно. Успокойся! – я методично набрал ее номер.
Телефон заиграл где-то в «кошачьем» ящике. В машине. Все хорошо.
Ленка обессиленно рухнула на пассажирское сиденье. Пристегнулась.
Я улыбнулся. Светило солнце. Люди тревожно суетились. Их был о-очень много.
Но не было никаких признаков паники. Магазины работали. Аптека тоже.
До трассы оставалась пара километров.

ПРЯМАЯ

Если вы любите постапокалиптику, жанры в кино о конце света и тому подобные сюжетные линии, при этом любите комментировать, как бы именно вы вели себя в такой ситуации, - в этот день вы могли бы позавидовать нам с Ленкой.

Трасса в четыре ряда в каждую сторону была забита в шесть рядов. Еще два неслись на «аварийках», также по «встречке». В сторону столицы машин не было. Только патрули, пытавшиеся образумить летящих по встречной полосе.  Но наказать десятки, сотни водителей у них не было никакой возможности. Картина была такой: в сторону Запада, до горизонта почти не шел, а стоял поток из сотен тысяч машин. Сотен тысяч, Карл.

На обочинах кто-то «кипел» и остывал, переупаковывался. В карманах разворотов и «пит-стопах» с кафешками стояли десятки машин с открытыми багажниками, набитыми доверху скарбом. Люди разминали ноги, перекусывали на ходу, выгуливали животных, справляли нужду практически тут же.

В некоторых местах на разных участках трассы полиция сломала отбойник между полосами и через проемы сгоняла машины, несущиеся по встречке, в поток, идущий на запад. Это еще больше сужало русло и сдавливало автотечение.

Апогеи пробок возникали при и приближении к АЗС – к ним тянулись полукилометровые многочасовые очереди в несколько рядов, перекрывая нормальный траффик на трассе.
Мне позвонил брат. Они с сыном переживали за нас и предлагали ехать к ним в Ужгород. Но тогда это было бы свыше 800км, а с такими пробками бензина бы не хватило все равно. Брат настаивал, они готовы были прислать деньги на бензин.
Мы благодарили, но продолжали путь.

Спустя час от того же брата мы узнали, что впереди нас тянется еще семья друзей, семья того самого Юры, звонившего сутки назад на рассвете при бомбежке. Они едут  как раз в Ужгород. И должны заехать к моему брату. Я набрал ребят.

- Юра, вы в Ужгород? Привет.
- Ага. Будем пробовать. А вы?
- А мы к своим… в Ровно.
- Не едьте в Ровно. Там уже обстрелы, прилетело и вообще непонятно. Давайте за нами!

Мы еще немного обсудили происходящее.
Затем Лена набрала сестру. Они поговорили и выяснилось, что и сестра, и теща с утра сидят в бомбоубежище, точнее - в каком-то погребе. А в городе постоянно воздушная тревога и были какие-то взрывы. Они вроде бы ждали нас и предлагали поехать на дачу.
Куда-то под Ровно…
Я задумался. Выходит, в Ровно уже было опасно и ехать туда не имело смысла. Сидеть в бомбоубежище с тремя женщинами и котом? А смысл?
На дачу?! Но там наверняка ни условий, ни Интернета, а без него в такой ситуации просто невозможно.

Кот молча смотрел вперед, на дорогу между сиденьями.
В небе над трассой, низко, почти цепляя вершины сосен на обочине, в западном направлении с грохотом пронеслись два наших истребителя.

Мы переглянулись. Жена сразу все поняла.

- Брат, ваше предложение в силе? – уточнил я по телефону.
- Ну конечно!
- Пришлите денег.

Я посмотрел на Ленку.

- Мы едем в Ужгород.
Тверже моего решения мог быть только твердый знак в алфавите.

Видно было ее замешательство на лице, но в этот самый момент дорога немного освободилась – мы объезжали Житомир по кругу. И я пришпорил коня. Решение было принято. Впереди нас ждал марш-бросок почти в тысячу километров. Все бы ничего, но я не спал три ночи, вокруг были несусветные пробки, уже серело и дело шло к вечеру. А на машине на Западную Украину я не ездил никогда. И про всякие перевалы только слышал. Мне оставалось только уповать на 40калентюю «Ацацу» и ее пресловутую шведскую «неубиенность».

Где-то в районе Винницы не без приключений, но по наводке друзей удалось найти приличную заправку. Залили 20 литров – больше здесь не давали. Я прикупил еще и масла для двигателя. И мы медленно проползли между блокпостами из бетона и мешков. Повсюду встречались вооруженные до зубов люди. В сумерках они выглядели зловеще и картина становилась все более сюрреалистичной.

Брат и сын вели меня по карте обстрелов.  Они спали по очереди, по несколько часов и дежурили у компьютера, проверяя новости, чтобы нас не занесло в сторону опасности.

Я не спал совсем.

 
Наступила ночь и вместе с ней пришло известие о том, что обстреливают некий военный объект как раз на пути нашего следования.
Брат настоятельно рекомендовал ехать в объезд.

Это был приличный крюк, по страшным ночным дорогам. Ни фига не знакомым дорогам!  Сейчас мы все уже знаем, как выглядят дороги после прохода по ним колонн танков, после ведения на дорогах боевых действий, после бомбежек и обстрелов. 
Объездные дороги, на которые мне пришлось съехать, выглядели так, словно перенеслись сюда из недалекого будущего и все обстрелы здесь уже прошли.
Была глухая ночь, полное бездорожье со вспучившимся асфальтом, словно под ним прополз гигантский червь, никаких указателей… Только фары и навигатор в телефоне.

Временами мы догоняли небольшие цепочки машин, от трех до десяти в колоннах, но в основном это были такие же «объезжальщики» и почти все на современных городских «иномарочках», часто пузотерках… Они испуганно виляли между страшных ям и выбоин, боясь нырнуть в одну из них, старательно повторяя движение впереди идущих. Скорость этих заблудших «автозмеек» редко превышала 30-40 км/час. Это было выше моих сил, и я показывал им «как надо». Я обгонял всех ползунков и по принципу «выше скорость – меньше ям» уносился в ночь, разгоняясь до 70-90км/час. Даже не представляю, что думали обо мне или нашей Ацаце те, кто оставались переваливаться из ямы в яму позади в ночи, но буквально всего лишь раз я заметил смельчаков, ускорившихся и попытавшихся сесть мне на хвост, чтобы легче ехать.

«Volvo» воистину танк, а не машина.
Хотя я понимал – одно неверное решение, гвоздь, удар – и ситуация может стать непредсказуемой. Но моя интуиция и мой опыт вождения, вера в машину и желание поскорее вырваться из этого ада толкали меня на безумные поступки. Мы очень часто отрывались от «ползунков» и оказывались в кромешной тьме среди полей и полузаброшенных темных домов. Кроме навигатора - ни единой путеводной звезды на горизонте.

Один раз мы попали в настоящий город. Достаточно крупный и известный. Здесь дороги были освещены, немало людей находилось на улице, несмотря на уже прилично поздний час. Мы сориентировались и понеслись через светофоры – дорога тут была получше и позволяла набрать скорость. Но внезапно, как снежная лавина, нас накрыла сирена воздушной тревоги.

Первая за НАШУ историю в этой войне. Знаете… я вырос в СССР, и проходил много всяких обязательных обучалок по ГО (гражданской обороны) в школьные годы. У нас был предмет НВП – «начальная военная подготовка», где мы учились разбирать и собирать оружие, быстро надевать средства индивидуальной защиты, вроде «химзы» и противогазов, стреляли в тире. В общем проходили то, что современные школьники не умеют делать вообще.
В рамках общегородских учений я не раз слышал сирены. И знал, как они звучат.

Но ГО не практиковали уже лет 30, и эта сирена буквально вывернула мою память наизнанку. Я нисколько не испугался, но немного растерялся – мы были в машине, и я стал глазами искать хоть какое-то укрытие. Возможно, арку, паркинг или что-то такое…
Ничего не попадалось на глаза, а пешеходы, тем временем, сбиваясь в стайки, понеслись в укрытия. Я впервые видел, как работает сирена и ее воздействие на людей в реальных условиях. Но укрытия для себя мы так и не нашли, поэтому я втопил педаль газа и машина пулей вылетела из города в глухую, непроглядную ночь. В неизвестность.

Ни людей, ни фонарей, ни даже луны в небе.
Куда мы ехали – знали только спутники Глонасс и Space X.
Иногда становилось страшно. Судя по навигатору, мы оказывались между населенными пунктами в промежутках в десятки километров и на карте, кроме нашей точки, ничего не было больше обозначено. Я поймал себя на мысли, что, когда война закончится и у меня появится возможность, я обязательно проеду по Украине этот маршрут еще раз. Туристом. Только днем. И медленнее. Чтобы рассмотреть эти места как следует.
 
Я специально не хочу называть населенные пункты своего маршрута.
Во-первых, чтобы не было обидно их обитателям, а во-вторых из уважения – все-таки, благодаря их «дорогам», уж какими бы те ни были, нам удалось миновать и зоны прилетов ракет, и гигантские по своим масштабам пробки на некоторые города-миллионники, где трасса, освещенная половодьем огней фар и фонарей была просто идеальной мишенью с недвижущимся потоком машин.

Как у нас говорится, «чигирями» мы проскочили самые опасные участки. Что угнетало, помимо страшных дорог – это навигатор, который хладнокровно вещал, что «до следующего населенного пункта, например, полтора часа». Или даже два с половиной. И мне приходилось, буквально вставляя спички в глаза, вглядываться во тьму все это время, несясь по разбитым колдобинам. А когда мы оказывались, наконец, в вожделенном «следующем населенном пункте», мы прокладывали оптимальную дорогу до «следующего». И снова навигатор гласил, что до него часа два… И не было конца и края этим двухчасовым, ночным, страшным и корявым направлениям.

В каком-то, Богом забытом месте, мы притормозили у закрытого, но освещенного кафе. Соорудили лейку из бутылки минералки и кое-как, дрожа от холода, обливая в темноте руки, залили остатки бензина из баклажек в бак. Затем собрали инструменты  и рванули дальше.

Кот мужественно держался. В туалет не просился, от воды отказывался, но съел кусок предложенной котлеты, одной из нескольких прихваченных из дома.

Снова мы оказались в каком-то пригороде, где на кольце была АЗС, но дозаправиться не удалось, она не работала. Охранник спал в кресле и посоветовал ехать дальше. Мы снова сбились с пути, кружили, возвращались, разворачивались… Нас безумно давила усталость.

Далеко за полночь, даже уже скорее под утро, я понял, что дальше ехать не могу.
Я начал «ловить глюки», попросту – галлюцинации. На меня бросались деревья с кошмарными мордами, я стал видеть на дороге животных и людей, которых там на самом деле не было. Трое суток без сна, адская напряженка, ночные дороги – все это сделало свое дело. Да, я мечтал уехать как можно дальше от объектов потенциальных атак, больших городов, трасс и прочего, но пришло время и силы покинули меня.

- Все! – выдохнул я, притормаживая в каком-то жутком, темном, даже не обозначенном на карте, ночном селе.  – Мне нужно поспать! Иначе мы просто не доедем. И тогда все это не будет иметь смысла.
Разумеется, Лена не возражала, она и сама была на грани.

Мы нашли недалеко у дороги закрытый магазин. На входе горела одинокая лампочка, мне думается, единственная в селе. Я заехал на обочину и поставил машину так, чтобы, с одной стороны ее не приняли за какой-нибудь прячущийся БТР, с другой – чтобы не снесли случайно пролетающие мимо авто. Машин через село ехало не так много, но время от времени отставшие «ползуны» разгонялись прилично и теми же вереницами пролетали мимо.

Пока я парковался, Ленка вычитала в новостях, что в районе нашего дома под Киевом идут просто несусветные бои. Там, вроде бы, высаживается вражеский десант, сбит целый десантный самолет, идут бои в самом городе и в районе военных частей под ним, под ударами ракет находится прямо сейчас аэродром…
В общем, весь апокалиптический военный винегрет.
Невольно, в мыслях, помню, я попрощался с домом. Судя по новостям, километрах в двадцати от него русские оккупанты буквально равняли с землей райцентровскую улицу…. Вероятность, что дом уцелеет была невелика.

Тем не менее, усталость мгновенно взяла свое и мы отрубились.

ВПЕРЕД!

Меня буквально подбросило. Часы показывали, что мы спали всего 50 минут. Но, как ни странно – я почувствовал облегчение и прилив сил. Есть такое понятие (не помню, где я вычитал, но сам придумал ему определение) – «японский сон». Вроде бы, японцы пришли к выводу, что человеку для восстановления нужно заснуть то ли на 10, то ли на 15 минут. Но не больше и не меньше. Если меньше – то бесполезно, если больше – то разморит. А вот 10-15 минут – «самое то». И что японцам даже разрешают такой сон на рабочих местах. Прямо в офисе, в рабочее время. Это считается нормальным и повышает продуктивность.
В общем, я это не раз опробовал и должен признаться – подтверждаю эффективность этого метода.

Что-то такое почувствовал я и сейчас. Возможно, на фоне трех суток без сна, 50 минут оказались теми самыми десятью минутами «провала». Так или иначе – я снова был готов к бою.
Вокруг царила все та же непроглядная ночь с единственной лампочкой над крыльцом сельмага. Окна запотели, в машине было холодно – дело шло к утру, а дорога – к Закарпатью. Кот закутался в кучу пледов на заднем сиденье и молча свистел себе в обе дырочки давным-давно. Он уже перестал бояться дороги, включений и выключений двигателя, других звуков и спецэффектов.

Дорога заструилась серпантином. Хотя это были еще не горы (как я уже говорил, на машине я никогда не ездил в Карпаты, и как тут все устроено – не имел понятия). Хорошо, что я поспал – для серпантина нужно было внимания вдвое больше. Сзади время от времени подвисала какая-то машина и слепила в зеркала. А я шел в авангарде, и никто не старался меня обогнать, «повиснув» на моих задних фонарях. Так я и вел колонну то вверх по серпантину, то вниз. Ленка вела себя, как настоящий штурман:
- Сейчас будет резко направо!
- Понял!
- А теперь очень резко налево! И затем еще раз резко налево!
- Понял!
- Метров через триста резко вправо!
- Хорошо, есть!

Скорость я не снижал, потому что за мной пристроилось немало машин, и мы шли как президентский кортеж, с одной скоростью и дистанцией. Я прямо чувствовал на себе ответственность за всех летящих за мной.
Иногда резина посвистывала на крутых поворотах.

В конце концов, в какой-то момент я сбился с главной, улетел во второстепенный проулок, а кортеж унесся куда-то дальше вниз.
Я вырулил назад и уже оказался в арьергарде. Время от времени догоняя хвост кортежа.

Скоро дорога выровнялась, и я начал планировать дальнейший маршрут.
Нам нужна была заправка. В одном из городков мы зарулили в очередной «поворот не туда» и стали на аварийке, сориентироваться по карте. Одни, на обочине.

Из темноты выросли фигуры терроборонщиков и окружили нас.
Но, диалог на украинском с пояснениями ситуации быстро решил проблему. Нам подсказали, где найти заправку, как выехать в нужном направлении и пожелали удачи. Правда, осмотрели с фонариком салон. Увидев кота, улыбнулись и вежливо попрощались.


…На АЗС был дурдом. Машин было штук пятьдесят, двигались они медленно. Еще не рассвело и в темноте все бурлило и кипело. Выяснилось, что бензин есть только «второй» (А-92) и дают его по 20 литров. Черт с ним. Я бы согласился даже, чтобы мне слон надзюрил в бак, если бы на этом можно было ехать. Я хотел только одного – двигаться вперед, как можно быстрее. Потому что этому путешествию, похоже, не было конца.
Тут стоит добавить, что, если бы это была дальняя поездка, но увеселительного характера, скажем, отпуск или путешествие – я бы чувствовал себя куда легче. Но даже с учетом того, что бомбы не рвались за спиной, а пули над головой не свистели – чувства мои настолько обострились, что мне казалось, это произойдет вот-вот и останавливаться просто губительно. На самом деле нам ничего не угрожало. Но мы видели лица тех, кто был с нами на заправке и понимали, что они взвинчены настолько же и лучше ни с кем нигде не спорить.

Я быстро заправил разрешенных 20 литров, и мы снова рванули в горизонт.

Лена видела на карте еще несколько заправок впереди, и мы договорились, что будем даже по часу-два стоять на каждой, но зальем как можно больше, потому что никто не знает, что будет дальше. Бензин, кстати, был никакой – клапана звенели, машина с трудом набирала скорость. Но она ехала. И довольно быстро. А это все, чего я хотел в тот момент.

НАВСТРЕЧУ УТРЕННИМ ГОРАМ.

Карпаты выросли на горизонте внезапно, с первыми лучами солнца.
Помните, когда едешь в отпуск на море через горы, всматриваешься, всматриваешься и вдруг- бац! – с какой-то высоты между вершинами видишь голубую поверхность, сливающуюся горизонтом с небом? Вот так и здесь, только вместо голубой равнины моря появились снежные вершины.

Снег лежал и на обочинах. В Киеве его уже сто лет как не было, да и всю дорогу не было холодно, разве что, под утро и после сна в машине. А тут прямо зима…

Я что-то поснимал на камеру - вяло, но понимая, что война-войной, а такой вид я вижу в первый, а может и в последний в жизни раз. Что-то сказал.

-Заправка, смотри! – Лена показывала вперед.

Действительно. Заправка. Но что-то в ней сильно отличалось от всех предыдущих. Я даже сначала не до конца понял. И лишь подъехав к ней осознал: она была пуста.
Вот уже вторые сутки мы преодолевали тысячу километров, и каждая АЗС на нашем пути имела хвост из очереди в сотню машин. Люди стояли в таких очередях не менее двух-трех часов. И тут на тебе: утро, рассвет, на горизонте Карпаты с белыми вершинами, снег у обочины и пустая, без единой машины заправка. Как так? Может быть, она не работает?

К нам вышел дядечка-заправщик и сообщил, что все работает и бензин есть любой. При этом, цена за литр была 35 гривен (помните, когда мы только выезжали из дома, мы были безумно счастливы заправиться по 40?) В дороге цены тоже были очень высокими, но тут ценник оказался самым низким еще с мирного времени.

Дальше произошел курьез.
Лена пошла платить в кассу, я засунул «пистолет» в бак.
Но мы не договорились, сколько заливать. Когда я понял, что бак полон, а бензин все еще наливается, я решил, что Лена оплатила литров пятьдесят. Я быстро извлек из багажника баклажку на 6 литров, но когда она наполнилась, бензин все еще поступал. Я схватил вторую баклажку на 9 литров и наполнил еще и ее. Бензин не останавливался.
К счастью, Лена появилась в дверях.

- Сколько ты заказала?! – крикнул я.
- До полного! – последовал ответ.
- Да куда ж… - у меня не нашлось слов.

В общем, смешно. Хорошо, что у нас были деньги.  И теперь у нас были заполнены топливом все имевшиеся емкости. Пришлось оплатить. Хотя, в то же время, теперь я мог быть спокоен: если без пробок, мне бы хватило бензина на всю обратную дорогу до Киева, а вперед - так ехать было всего километров 200.

Ленка выгуливала кота. На поводке. Но он отказывался справлять нужду и мерз – на улице зима, голый сфинкс не мог гулять на улице, да еще и после теплой машины. Мы быстро запаковали его назад – пусть уж сделает свои дела в машине, лишь бы доехал. И не простудился.

Мы снова устремились к горизонту.

Дорога стала приятнее. Во-первых, она уже была ровнее. Во-вторых, уже наступило утро и стало совсем светло и солнечно. В-третьих, весь горизонт покрывали горы, а мы ехали к ним. И честно скажу, война-войной, но вокруг царили только красота и немое спокойствие. Вообще, я не люблю горы. Точнее, как – не восхищен ими, они никогда не вызывали у меня эмоций, воспетых в песнях Высоцкого. Я страстно люблю море, подводный мир, лес… А горы, альпинизм, скалолазание и все подобное – совсем не для меня. Тем не менее, величие и красота гор неоспоримы. И учитывая факт, что в горах я бываю редко – они завораживали.

Мы мчались к перевалу. Указатели, городки, карпатские деревянные колоритные домики на склонах… снег, величественные ели, голубое небо и облака – все было таким мирным, спокойным… Машин здесь было не то что не много – мало. Они куда-то рассосались. Полагаю, по Прикарпатью. Но у нас была цель.  И она была впереди.

Периодически промазывая мимо главной дороги (здесь не было указателей и знаков) и возвращаясь на нее мы вышли на перевал. Это величественная дорога, прорезающая Карпаты и уводящая всех далеко за «хребет». Где-то там, за этим самым хребтом нас ждало Закарпатье и долгожданный конец нашего путешествия. По крайней мере, запланированная точка «стоп». Обед, душ и сон. А дальше – по воле судьбы.

ПЕРЕВАЛ
 
Мы были вконец измотаны. Но красота на перевале радовала глаз.
Величественные ели… Белоснежный склоны. Голубое небо. Горный воздух… Никакого напоминания о войне и вообще – о неприятностях. Единственное, что было необычным для местных, но в то же время абсолютно привычным для нас – количество машин с киевской регистрацией. Каждая вторая машина имела номера Киева или области и было как-то по-домашнему легко – вокруг все свои, что ли.

Внезапно мы уперлись в пробку. Очевидно, впереди блокпост решили мы.

Тут, чтобы не томить вас, я сразу забегу вперед и скажу, что мы рассчитывали на пробку в минут 20-30, а провели в ней восемь часов.
Да-да. Вы не ошиблись. Это не опечатка - восемь часов.

Но пока понемногу и по порядку.
Тянучка была тем сложнее, что перевал вился серпантином и я вскоре начал шутить:
- За поворотом – поворот… За поворотом…поворот…

Так оно и было. Каждый раз ожидая за поворотом увидеть причину тянучки, мы видели лишь следующий поворот, просматриваемый…до следующего поворота.
Иногда мы видели часть тянучки ниже, на соседней горе, и, понимая, что туда тянуться еще несколько километров, приунывали с новой силой.

Временами я выходил умыться. Из баклажки. Одна с водой все же осталась. Люди прогуливались вдоль стоящей вереницы. Один пешеход ушел пешком вперед и временами, когда тянучка вдруг «продергивала» с километр вперед – мы настигали его. Но парень неутомимо продолжал идти пешком и снова мы останавливались, а он исчезал за поворотами серпантина.

Ленка читала новости. Они были разными, но прилетали уже интересные.
О путине на Урале в бункере, о том, что Украине следует продержаться еще хотя бы дней девять и наступит переломный момент. Но пока шли самые жесткие бои, и орки просачивались на нашу землю огромной численностью. Правда и гибли самосвалами – такого сопротивления, похоже, Украина сама от себя не ожидала. Но пока оставим военную хронику для отдельного рассказа и вернемся на перевал.

Итак, Ленка вслух читала мне новости, кот лазил по салону машины, мы стояли с выключенным двигателем и внезапно в окно постучали.

- Лена! Лешка!!! – радостно завизжала подруга Таня. 

Ехавшие перед нами еще на трассе, помните? Оказалось, они заночевали где-то в центральной Украине и с рассветом двинули дальше, и вот, сейчас стояли в десяти машинах позади нас. Они увидели наш весьма характерный аппарат и убедившись, что это мы, прибежали здороваться.

Конечно, это было приятно – встретить за 1000 км от дома друзей, которые под Киевом тоже живут в 15 минутах от тебя. К тому же, это были первые «живые», не виртуальные и не телефонные знакомые еще с мирного времени. И, хотя мы не так давно виделись, а вчера еще и говорили по телефону, все равно, встреча была неожиданной и приятной. Решено было добираться как получится. Ребят в машине было аж семеро и им предстояло еще высадить нескольких «своих» на словацкой границе, а после договорились встретиться все на адресе у моего брата. И определяться с дальнейшими шагами.

Мужчин призывного возраста от 18-60 лет за границу уже не выпускали по закону. Выехать мы не могли.
А женщин отправлять было еще не время. Нужно было оценить обстановку и прежде всего – отдохнуть с дороги. Тем более, что здесь нам ничего не угрожало и было время подумать.

Судя по навигатору и другим спутниковым данным, тянучка растянулась на 20 км. В условиях горного серпантина это практически на весь перевал. Какие-то участки мы проезжали довольно резво по 200-400 метров. В некоторых моментах стояли с заглушенным двигателем по 20 минут. За поворотом поворот, за поворотом поворот…

Усталость уже была какая-то сверхчеловеческая.
Адреналин уже не вырабатывался, кофе, энергетики и прочее здесь приобрести было негде. Слева склоны и обрывы, справа горы и лес. Иногда – наоборот, но суть от этого не менялась. Менялись только стороны дороги, куда бегали «под елочки» уставшие водители и пассажиры. Иногда было забавно наблюдать: кто-то из пассажиров побежал по малой нужде, а в это время его машина продвинулась на несколько сотен метров. И все бегут, догоняя свои авто.

С Ленкой получилось так же – пока они общались с подругой снаружи – очередь продвинулась, и я поехал. Через метров 300 я потерял Ленку в зеркале за поворотом и вынужден был остановиться на обочине на аварийке и пропустить несколько машин вперед себя, пока она меня нагнала. Такое вот развлечение.

Изредка я тоже выходил из машины. Умывался холодной водой, потому что стоять на месте после такой усталости и бессонницы было еще сложнее, чем ехать. А подремать за рулем – невозможно, потому что каждые минут пять -десять машины продвигались.
Как это выматывало – сложно передать.

Наверное, читая эти строчки, вы тоже уже устали. Но представьте, каково было нам, и особенно мне.

Оставшиеся н-дцать километров мы тянулись, как в тумане. Машины впереди уже стали близкими и родными. Пейзажи за окном изучались и запоминались.
Стали появляться мосты. На мостах – местная территориальная оборона в штатском безостановочно осматривала их, заглядывая через перила вниз, осматривая проходы, проезды – в общем все, что могло быть заминировано или как-то повреждено. Под мостами пенились и струились красивые горные закарпатские реки. Хотелось выйти из машины, прогуляться по каменистым берегам, посмотреть на бурлящие потоки. Но, как говорится, после войны!
ю
На обочинах стали появляться авто с женщинами, разливающими напитки и предлагающими нехитрые закуски. Не знаю, платно или благотворительно, врать не буду – мне было некогда с этим разбираться – мы вошли в последний поворот.

Наконец, свершилось!
Мы вышли на финишную прямую! На отрезке в 300 метров поток машин резко начал разделяться. Экипированные полицейские расслаивали его на 4 части для осмотра и более быстрого пропуска.

Мы достали документы. Я открыл окна, Ленка взяла кота на руки.
Крепкие ребята с автоматами наперевес четко указали мне, где остановиться.

- Доброго дня, хлопці! – поздоровался я в окно – Що вам..?

Кивнул на пачку документов в руках.

- Доброго! Паспорт громадянина України, будь ласка!
- Нема питань. Ось мій, ось дружини, ось закордонні є якщо треба…
- Не треба. Звідки?
- З Києва. Дуже довго їдемо. Дуже.
- Збороя є?
- Трошки. Пістолет тут, у сумці.
- Дозвіл?
- Ось. 
- Покажіть зброю.
Показываю.
- Добре. З машини вийдіть? Покажіть багажник.
- Легко.

В багажнике бардак. Палатка, кроссовки, бензин, шмотки, спальник, два огромных рюкзака и гора всего, что хаотично напихивалось в последние минуты перед выездом.

Беглый осмотр.
 

- Фух. Довго ж я до вас їхав… Майже зранку…
Полицейский смотрит в глаза:
- Скільки ви сюди їхали?
- Тобто? Саме сюди з Києва, чи до поста?
- Ну, скільки ви їхали до нашого поста?
- Ну кажу ж. З десятої ранку стоїмо…
Пауза. Ясно. Проверка на знание украинского и тест на вранье.

-Ок, давайте, проїзжайте!

Забираю документы и проезжаю мощные, суровые, со знанием дела построенные блокпосты. Машин просто немыслимое количество. Но уже все едут.

Вырвались! Слева-справа огромные склоны гор со шпилями елей. Кроме елей, здесь все деревья голые и склоны просматриваются отлично.
Приходит в голову мысль: как же здесь должно быть красиво весной и летом!
Все зеленое, густое, внизу горные реки, форель… Эх…

Выскочили на трассу. Бог весть, куда она ведет, но направление только одно.
Навигатор тут особо и не поможет.

- Наших не будем ждать? – обернулась Лена.
- Нет. Они далеко, а потом еще едут на границу. Все равно вечером все встретимся, они ведь на адрес заедут. Давай лучше быстрее ехать, сил уже никаких.

- Хорошо. - согласился я и нажал на педаль газа.

Звонок.
Друзья, оказалось, проскочили блокпосты и уже нагоняли нас. Мы съехали на обочину.
Внедорожник ребят приклеился сзади.
- Привет!
- Салют! Ну как вы?
- Проехали вроде… повезло.
- И мы.

Несколько слов.
- Осторожнее там. Местные, говорят, наших не любят.
- Впервые слышу. Война, черт побери.
- Ну…звонили знакомые, говорят «наши», ну типа, приезжие… там быдлотят, напиваются, шашлыки жарят, недовольны всем… Их в военкоматы сдают, сразу…
- Свинство… Ну быдла хватает везде… Ладно – едем. Там видно будет. На рожон не лезьте. Если что – сразу на адрес, потом разберемся, что к чему.

По машинам. Мчим.  Впереди просто невероятный, алый закат. Таких закатов я не видел даже на море – просто кровь кровью. Лена снимала на камеру – такое зрелище пропустить было жалко. Время от времени, поглядывала на навигатор – мы проезжали незнакомые места.

Навигатор навигатором, но мне все равно удалось проскочить несколько раз мимо нужных поворотов. Усталость, нервы, незнакомые дороги и, как называют его французы, «серое время суток». Сумерки, когда небо и земля снова начали сливаться.
Через час, миновав Мукачево и какие-то еще населенные пункты, мы наконец, припарковались на дороге возле дома, где нас ждали.

Еще спустя четверть часа, уже с помощниками, мы поднимали часть вещей в квартиру. Машину надежно припарковали во дворе.
Еще спустя час подтянулись друзья, высадившие на границе «своих».
Уставшие, «убитые», мы приняли душ, выпили по паре кружек привезенного с собой пива. В стране ввели «сухой закон» и спиртное официально нигде не продавали. 
Брат накормил всех заранее сваренным куриным супом, который оказался весьма кстати.

Был поздний вечер и разговаривать приходилось почти шепотом. Штор тоже почти не было и хорошо, что дом напротив был слишком далеко – такая толпа в квартире могла вызвать подозрение.
В маленькую «двушку» нас набилось 13 человек – 9 взрослых и четверо детей от 4х до 13 лет.  Ситуация была просто, как говорят, патовая.

Но силы покидали нас и как только были распределены спальные места, мы свалились. Кто на полу. Кто по трое-четверо на кроватях… Главной задачей было пережить эту ночь.

И всю ночь во сне я «ехал». Подпрыгивая на кровати и дергаясь от «встречных фар». И все-же, теперь мне не грозило на полной скорости вылететь в кювет или встрять в дерево на обочине. Кровать крепко стояла на полу и неслась вместе с моими жуткими сновидениями сквозь ночную мглу к рассвету.

Мир больше никогда не станет прежним.
Начиналась новая жизнь.